25 сентября в вашингтонском <Кеннеди-Центре> состоится сольный скрипичный концерт, посвященный событиям в Беслане. Давать концерт будет Михаил Симонян — 18-летний скрипач из Новосибирска, которого в Америке знают куда лучше, чем в родном городе. Потому что пять лет из своих восемнадцати он жил именно там
Недавно он вернулся в Россию и теперь живет в Москве. В родной город приезжает <поиграть> и повидаться с родителями, так же, как и его аккомпаниатор — 26-летний пианист Алексей Подкорытов. На прошлой неделе они оба давали концерт в Концертном зале филармонии.
Скрипка плюс рояль
Михаилу было всего четыре года, когда он впервые услышал скрипку. Родители (кстати, инженеры по образованию) сразу же были поставлены в известность о намерениях мальчика научиться играть на этом инструменте. Через год была музыкальная школа. А в 11 лет на всероссийском конкурсе юных скрипачей Мишу признали лучшим скрипачом России. В тринадцать Михаил попал в Американо-российский оркестр. Потом были гастроли в Америке, успех… И пять лет учебы в Филадельфийском институте Кертис, у замечательного педагога Виктора Марковича Данченко.
Михаил играл с такими дирижерами, как Арнольд Кац, Валерий Гергиев, Михаил Плетнев, Владимир Спиваков, Константин Орбелян, Кристиан Ярви, Иегуди Менухин. Получил национальную премию <Призвание>, американский грант и первую премию <Виртуоз-2000> в Санкт-Петербурге.
Потом познакомился с Алексеем Подкорытовым. С тех пор играют вместе:
— У нас есть свои цели для приезда сюда, — сообщил Михаил утром, за кофе. — Во-первых, еще раз сыграть в Новосибирске. А во-вторых — 25 сентября в Вашингтоне, в <Кеннеди-Центре>, у нас с Алексеем Подкорытовым будет сольный концерт. В Америке существует несколько самых лучших залов. В Нью-Йорке — <Карнеги Холл>, в Бостоне — <Симфони Холл>, и <Кеннеди-центр> в Вашингтоне. Сегодняшнее выступление поможет нам лучше подготовиться. Для нас Новосибирск (поскольку мы отсюда, и практически все местные музыканты нас знают) — это самый лучший <тренажер>. Я думаю, страшнее места на Земле, чем Новосибирск, просто нет. Все знакомые. Все ждут чего-то от тебя. Вы же знаете, очень многие люди приходят на концерт, чтобы НАСЛАДИТЬСЯ музыкой. А еще есть такие, которые приходят и ЖДУТ, когда ты облажаешься. И каждый раз им приходится доказывать обратное. А когда мы были совсем маленькими, страха вообще не существовало. Да же?
Алексей Подкорытов (фортепиано): Точно. <Разыгрываться> вообще не надо было. Сидели себе, смотрели телевизор до последней минуты. А потом уже выходили, отыгрывали концерт и дальше уходили телевизор смотреть. Или гулять шли с друзьями…
— Или еще, — глаза Михаила приобретают мечтательное выражение, — мама перед концертом говорила: <Если ты сейчас хорошо сыграешь, я куплю тебе <Сникерс>. А я играл и думал: <Скорей бы концерт закончился:> Кстати говоря, с шоколадками у меня произошла интересная история. Как-то мы играли в Вашингтоне. Нас пригласила туда играть женщина, которую зовут Джеки Марс. Она главный директор компании, которая выпускает <Сникерсы> и <Марсы>:
— Расскажите, как вас угораздило попасть в скрипачи. Родители настояли?
— Мои родители — инженеры (у Алексея вообще пилоты) и никакого отношения к музыке не имеют. Получилось все вот как: В одно прекрасное утро я завтракал на кухне и смотрел черно-белый телевизор. И вдруг услышал звуки скрипки. Помню, я сказал: <Мама, хочу играть на такой игрушке>. Мама всерьез не восприняла. Но я настоял, и меня все-таки привели в музыкальную школу. Было мне тогда четыре года: так детство мое неожиданно закончилось. С другой стороны, еще не ясно, что лучше: играть во дворе в футбол или все-таки на гастроли по всему миру ездить?
— Говорят, скрипачи — народ очень и очень суеверный. У каждого есть какие-то специфические приметы, которым он следует. У вас какие?
— Наверное, не бриться перед концертом. Или еще — выпить бокал красного вина перед выступлением. Плюс ко всему у меня очень капризная скрипка. В чужих руках может отказаться звучать. На перемену климата опять же реагирует. Вот сейчас лежит в футляре и болеет. Хорошо бы хоть к концерту в себя пришла, …
— В некоторых интернет-изданиях вы обозначены как ученик маэстро Спивакова. Он, кстати, скоро тоже будет в Новосибирске:
— Смотря в чем <ученик>: С Владимиром Теодоровичем у нас очень хорошие отношения. Я с ним первый раз играл, когда мне было 11 лет. Началось все с того, что он приехал в Новосибирск и предложил сыграть с ним концерт Моцарта. Потом он начал приглашать меня на всякие поездки в качестве солиста. Он даже подарил мне смычок и дал скрипку поиграть. Скрипку я потом ему вернул, потому что вырос. На ней сейчас играет новый десятилетний мальчик. Спиваков — замечательный человек: Но билеты дорогие. Кстати, в Москве билеты стоят в два раза дороже.
Гуд бай, Америка
— Недавно я переехал из США в Россию. Так же, как и Алексей, <насовсем>. — Михаил улыбается. — Не думайте, что нас оттуда выгнали. Я когда маме сказал, что переезжаю, она сразу: <Тебя, что оттуда выгнали?!> Нет, конечно. Это все Гергиев… Как-то у нас с ним произошел разговор, и он сказал мне, что русские музыканты должны жить в России. Наверное, на самом деле так оно и должно быть. Сами судите: к сожалению, все лучшие российские музыканты, которые дают концерты за границей, здесь не живут. Ни Максим Венгеров, ни Вадим Репин. Ни кто-нибудь другой. И очень редко сюда приезжают. Я считаю, что это неправильно. Сейчас в России живет только один музыкант, который постоянно гастролирует по России. Это наш хороший друг пианист Денис Мацуев. Из нашего поколения он единственный, кто не уехал. Понятно, в России проблемы всегда были, и, наверное, всегда будут. Но ведь проблемы эти свои, родные. Понятные. На ногу в автобусе наступят — и то от сердца, <с душой>:
— А ТАМ действительно люди все время улыбаются?
— Точно. Там какие-то ненатуральные люди:
Алексей: Был у меня такой случай — никогда не забуду. Однажды, когда я только приехал в Америку, только начал учиться, встретил одного парня знакомого, американца. Недавно познакомились. И он меня спрашивает: <ХАВАР Ю?>. Ну как в фильме этом, <Брат 2>. И я начинаю рассказывать: <Вот, недавно приехал, то-то сегодня собираюсь делать, а: а где ты?> Оборачиваюсь, а он уже мимо прошел. Кому я рассказываю, зачем? Но потом ничего, привык.
Миша: А если шире…. Я люблю Америку за ОСОБОЕ отношение к человеку. Чего, к сожалению, в России еще нет. Например, нашим бабушкам, которые ничего никогда не сделали этой стране, дают по приезде в США бесплатное лечение, квартиры. И им платят пенсию не 500 рублей, а 500 долларов. И на эти деньги там вполне можно прожить, если иметь в виду талоны, которые ты тратишь на продукты.
— Когда в Америке произошел теракт 11 сентября, вы где были?
Алексей: В Санкт-Петербурге, на гастролях. У нас был тур Американо-российского оркестра. И встал вопрос: продолжать тур или нет. Но мы решили, что все-таки будем продолжать. Только концерты приобрели немного другой характер:
Михаил: 11 сентября вечером я должен был играть концерт в Русском посольстве. Произошел теракт. Я ничего об этом не знал. Вышел с утра на улицу, иду. Людей — никого. Подхожу к вокзалу — там тысяч восемь, и все стоят. Я не особенно обратил внимание, подумал: может, они поезда ждут: На самом деле, я с большим удовольствием поехал в Беслан и играл бы там концерт.
— Но кто ж вас туда пустит?:
Михаил: : И кому это ТАМ сейчас надо? Может быть, чуть попозже поедем:
— Вот так смотришь телевизор и кажется, что вокруг России мир гораздо более взбудоражен тем, что в России происходит, чем сами россияне…
Михаил: Что касается Америки — наверное, да. Больше всего <возбуждены>, как ни странно, российские эмигранты. Я не очень люблю русских эмигрантов в Америке. Потому что они, как только приезжают, сразу начинают хаять Россию. Все, как один. Но и в Америке им тоже <нехорошо>. Вывод — ни там, ни здесь жить нельзя. А где же можно в таком случае? Естественно, им не нравится буквально все, что происходит сейчас в России. Любимая фраза этих людей: <В Америке такого никогда бы не случилось>. Но ведь это совершеннейшая неправда! Однако меры предосторожности в США все же лучше. После 11 сентября там охраняется, по-моему, все. В России только сейчас школы начали охранять круглосуточно. А в Америке это все было испокон веков. В метро там стоят камеры. А у нас их только недавно поставили. И то, наверное, только в Москве. В столице сейчас столько охраны на улице и в метро — ужас! А толку? Недавно шел по улице мимо омоновцев. В руках — скрипка. Скрипка в большом футляре — казалось бы, для милиционера это должен быть очень подозрительный предмет. В другой руке — чемодан. И что? И ничего. Ноль внимания на меня. Смотрят себе телевизор.
Светлана ФРОЛОВА,
<>
Comment section