В Москве в рамках международного автосалона в выставочном павильоне Volkswagen прошел арт-фестиваль «Ритм и драйв» под кураторством известного российского бас-гитариста и джазового менеджера АЛЕКСА РОСТОЦКОГО. Корреспондент газеты «Коммерсант-Сибирь» АНТОН ВЕСЕЛОВ присутствовал на торжественном открытии фестиваля, слушал «звездную» банду Ростоцкого, а после концерта задавал вопросы.
— Московской сцене долго не хватало такого человека, которому по плечу было бы поляризовать всю джазовую жизнь столицы, урезонить оторванные от реальности творческие идеи, запустить концертный механизм. Как получилось, что этим человеком стали именно вы, и теперь график работы Алекса Ростоцкого разверстан на год вперед записями, концертами и фестивалями?
— А ничего не случилось, просто так должно быть. Господь дал мне несколько возможностей — и играть, и уметь говорить, договариваться. Я всему обязан опыту жизни на Западе — 5 лет в Амстердаме в 80-е годы научили меня работать. Как Петр I ездил учиться корабельному делу, так и я стремился овладеть всем сочетанием музыкальных профессий — басист, пиарщик, менеджер. Мне кажется, я первый завез в Россию технологию составления концертного пресс-релиза
С тех пор у меня простая формула — если я не сделаю события, у меня не будет работы. Если я не добью прокат, это big deal, я не смогу трудоустроить своих коллег, которые, будучи потрясающими музыкантами, не в состоянии организовать собственный концерт. — Совместный проект с Volkswagen изначально был сделан под вас? — Нет, я сам предложил идею этого фестиваля. У меня часто воруют идеи, поэтому я стараюсь не откладывать и реализовывать любой замысел, как бы тяжело (прежде всего финансово) это ни было. К сожалению, грандиозный фестиваль в саду «Эрмитаж» (он несколько раз признавался событием года), которым я был поглощен в 1998-м и 1999-м, перетянули в свою сторону финансисты. Мне было необходимо придумать новый и всецело свой фестиваль, занять все 5 моих проектов — квартет оригинальной музыки, электрическое этно, фьюжн с трубой и скрипкой, акустический проект с Владимиром Данилиным и Алексеем Кузнецовым (кстати, мы специально для Фольксвагена записали этим коллективом альбом). Я впервые затеял фестиваль современного искусства. Задействованы пять джазовых жанров (мэйнстрим, лэтин, авангард, этно и биг-бэнд), театр современного балета, классическая музыка и даже ди-джеи. К сожалению, не удалось сделать видеоинсталляцию потрясающего испанского художника, который живет в России, — пониженное напряжение, мы банально не смогли запитать проектор. Отыграл классический струнный квартет «Москва», исполняющий все — от Глинки до современного композитора из Аргентины.
Фри-джаз «Три О». Этнические DJ, кришнаиты «Довлат и Прохлад» — Бразилию крутят, Африку. — Если говорить о бизнесе или о гуманитарном образовании, русским очень помогает стажировка за границей. Но ассимиляция российских джазменов с европейскими дает такой средний продукт, который любят называть «приятной музыкой», далекий от творческого джаза продукт. Как вам удается, играя такой нервный полноценный джаз в духе Ornett Colemann, иметь ангажемент, записывать дорогие диски и, видимо, их продавать? — У меня есть определенные принципы. Я нахожусь в том состоянии, что мне уже нет надобности играть поп, чтобы меня куда-то взяли, потому что мои альбомы в советское время продавались по 50 тыс. (первые два сольника). Многие люди, которым я это говорю, автоматически умножают тираж дисков на $1 авторских отчислений, и в их глазах я становлюсь очень состоятельным человеком. Хотя я не получил за тот успех даже по рублю за пластинку, это дало мне возможность засветить имя. Конечно, помогли знаменитые Алексей Кузнецов (гитара), с которым я много играл, Владимир Фейертаг и Алексей Баташев, которые занимаются джазом (а значит, немножко и моей персоной) как наукой. Все пошло удачно, когда я рискнул все делать сам, меня перестало раздражать и связывать это положение сайдмена. С тех пор мне удается быть лидером.
— Как сложился такой экспрессивный шумовой метод игры на басу?
— Я играю на 4-х басах, и все требуют определенного подхода. Сегодня я играл на французской бас-гитаре Ле Дюк, сделанной по моему заказу. Когда мои друзья 18 лет назад купили себе квартиры за эти деньги, я за $4500 купил гитару. Моя жена и теща собирали их по всей Москве. Но благодаря этому инструменту я нашел свой звук, свой стиль. Он (звук) очень выразительный. Я записал на Le Duk 20 пластинок. Еще у меня есть ладовый бас для акустической музыки с очень низким тоном, купленный в Лос-Анджелесе. Десять лет назад я купил себе сольный медийный бас. Он позволяет мне играть любыми звуками, как синтезатор, но только с грифа гитары. Это уникальное электронное создание со встроенным композером, который никогда не повторяется, сделала для меня немецкая компания «Блю Чип». На этой гитаре основан мой самый дорогой проект, 2 часа в одиночку на сцене. Я читаю «Флейту позвоночника» Маяковского и «Рождественский романс» Бродского, один номер я пою — сочинил русскую народную песню. В песне «Как во городе был во Казани» использован русский мотив, а идея подсказана Пушкиным и Мусоргским, этот текст используется в «Борисе Годунове». Пьеса была записана на моем первом CD, который вышел в 1992 году, а сейчас она снова появится в моей новой пластинке Jast upon a time of the sity of Kazan, записанной на «Космик саунд» в Англии совместно с выдающимся трубачом Юрой Парфеновым и индийским барабанщиком.
— Вам не обидно, что в России эту музыку не слушают, — диски слишком дорогие, да и мало их доходит до городов и весей?
— Бюджеты сумасшедшие, мы не можем снизить цену. Такого бюджета, как у меня на этом альбоме в России, ни у кого не было — много музыкантов, все дорогие, много студийного времени, мы много работали с дизайнером Игорем Лысенко (он сделал уже 3 моих обложки), сюда же плюсуется вывоз этого альбома в Канны на фестиваль аудионосителей «Меде». Это много денег. Зато я доволен результатом, мне за него не стыдно. — Вы сейчас работаете на Volkswagen, приходится выдерживать приоритеты и передвигаться на авто этой марки? — Я обожаю машины. Езжу на Mersedes, на старом, 16-летнем. Я уже на всех машинах переездил, но эту не могу ни на что променять, я меняю подвеску на своей старой машине, и она снова новая. Это фантастическое ощущение вечной молодости автомобиля передается и его владельцу.
Comment section