Немецкая певица Симона Кермес известна как одна из ведущих исполнительниц старинной музыки в Европе. Весной она принимала участие в записи оперы Перселла «Дидона и Эней» с Теодором Курентзисом и оркестром НГАТОиБ Musica Aeterna, а в июле на несколько дней прилетала в Новосибирск для репетиций концерта «Сокровища барокко» с новосибирскими музыкантами — концерт прошел в Москве с головокружительным успехом. Симона КЕРМЕС дала эксклюзивное интервью корреспонденту «КС». Симона Кермес с главным дирижером НГАТОиБ Теодором Курентзисом понимают друг друга без слов — В апреле вы участвовали в записи оперы «Дидона и Эней» Перселла вместе с Теодором Курентзисом и новосибирскими музыкантами. Какое у вас осталось впечатление от работы? — Все время, пока мы делали запись, я мало спала. Мы записывались допоздна, часто до трех часов ночи, начинали днем, а заканчивали глубокой ночью. В Европе такое отношение к работе невозможно представить, там рабочее время музыкантов лимитировано. — Отношение наших музыкантов к работе сильно отличается от западного? — Конечно, почти для всех музыкантов музыка — немного больше, чем просто работа, но ваши музыканты просто потрясающие. Они так хотят репетировать, изучать музыку, что готовы работать весь день, с девяти часов утра до позднего вечера без перерывов. Я и репетировала, и записывалась со многими музыкантами, и могу сказать, что у вас это происходит не так, как во всем мире. Русские музыканты работают действительно очень усердно и тщательно. Особенно здесь, в Новосибирске. Это в основном молодые люди, и они так хотят учиться, хотят больше знать о музыке, и притом они очень талантливы. — Вы уже несколько раз работали с Теодором Курентзисом. Чем он привлекает вас как дирижер? — Мы начали вместе работать год назад, и первой совместной работой было концертное исполнение «Дон Жуана» Моцарта в Москве. Следующей нашей совместной работой была как раз запись Перселла у вас, а сейчас в Москве будет концерт из произведений Генделя и Вивальди. Надеюсь, мы очень много сделаем в будущем, мне хотелось бы спеть и на вашей сцене Моцарта, хотя бы Донну Анну в том же «Дон Жуане». С Теодором у нас много общего, наше отношение к музыке во многом совпадает. У нас похоже ощущение музыки, близок музыкальный вкус. Случаются просто сумасшедшие вещи, вроде чтения мыслей. Допустим, во время записи я весь день думала о том, что в определенном моменте нужно выключить свет, чтобы создать нужную атмосферу для последней арии моей героини, которая умирает. И Теодор будто прочел мои мысли, сказал, что свет надо выключить, и сам его выключил! Это невероятно! Это настоящая телепатия! И еще, что очень важно, от него исходит мощная энергетика. У него хороший вкус, ему нравятся те же вещи, что и мне, мы чувствуем многое в музыке одинаково. Понимаете, его дирижирование — это новый стиль в исполнении классической музыки, стиль очень современный, близкий и понятный для людей молодых. Он способен увлечь их классикой и привести в оперу — и это тоже, я считаю, очень важно. — Чем отличается его работа от других дирижеров? Вы ведь можете сравнивать, вы работали со многими известными дирижерами, такими как Курт Мазур, например. — Теодор работает с музыкантами лично, он не пропускает репетиции, не передоверяет эту работу другим. Он действительно работает со своими музыкантами, он может работать весь день над одним отрывком, чтобы достичь нужного результата. Точно так же он работает и с певцами, объясняя, чего он добивается. Такое отношение нетипично для этого бизнеса, обычно дирижеры с музыкантами не репетируют, и я ненавижу такое поверхностное отношение. — В вашем репертуаре в основном композиторы XVIII века. ОДна знакомая ушла с постоянной работы, занимается этой сетью уже несколько лет. Сколько зарабатывает не знаю, на жизнь ей хватает, но и не шикует. Постоянно предлагает мне то косметику то коктейли, то чаи. Постоянно проводит встречи у них в офисе, так что я бы не сказала, что это заработок лежа на диване. Чем они вам близки? — Мне нравятся композиторы этой эпохи, я предпочитаю исполнять их произведения, хотя, может, такой уклон и неправилен. Но для меня эта музыка — основа всего. С ней вы можете делать очень современные и, я бы сказала, модные вещи. А это, мне кажется, совершенно невозможно с произведениями романтиков, таких как Брамс или Шуман. Современные композиторы мне тоже не очень нравятся. Барочная же музыка наполнена ритмом, страстью, и исполнять ее надо со страстью, с драйвом — и мне нравится так интерпретировать эти произведения. Легко представить исполнение Вивальди под электрогитару, в нем есть тот нерв, который важен в роке. Почему бы и нет? Вчера, когда мы работали с Теодором, он сказал: «Вивальди — первый композитор рока». Мне тоже так кажется. — Барочная музыка в последнее время входит в моду? — О да! Сейчас в Европе это очень модная музыка. Может быть, в России пока не настолько, но в Германии, Франции, Швейцарии, практически по всему миру — модная. В Испании бум барочной музыки начался два года назад… Правда, в Италии такой моды нет, она им не нравится. Причина такой моды, думаю, в том, что эта музыка нравится молодым людям. На концертах молодежи больше, чем пожилых. И мне это очень нравится. — А вы не хотели бы спеть эту музыку в рок-обработках? — Месяц назад мне надо было делать промоушн моего диска с музыкой Вивальди, и мне предложили спеть на дискотеке. Это очень модное место в Берлине, просто супер, я посчитала идею великолепной и согласилась. Раз в месяц там проходят вечеринки, на которых играет классическая музыка. Для необразованной молодежи это часто бывает первая встреча с классикой. Я пела там вживую в сопровождении фортепиано. Я очень волновалась, там были тысячи молодых людей, они сидели на полу, пили коктейли из банок. Я пела Гайдна, Россини, Вивальди и Гуно. И когда я закончила, они стали кричать: «Вау!» Это было потрясающе.
Comment section