В галерее Le Vall открылась выставка фотографии предпринимателя Михаила Сергеева, получившего известность в 90-х как менеджер композитора Романа Дубинникова и организатор гастролей джазовых музыкантов из Европы. В новом веке Михаил заявил о себе сам. В интервью «КС» МИХАИЛ СЕРГЕЕВ рассказал, как ему удалось за год стать фотографом и музыкантом.
Михаил Сергеев начал выставочную деятельность в 2002 году, его дебютную коллекцию фотографии «Стены» показали практически все новосибирские галереи. Кроме того, бизнесмен выступил одним из инициаторов создания трио импровизационной музыки Trigrafika, в которое помимо Сергеева (перкуссия) вошли пианист, исполнитель на духовых инструментах Роман Столяр и перкуссионист и флейтист Вячеслав Мурин. С трио Trigrafika Сергеев записал дебютный альбом. – Увлечение фотографией изначально требует каких-то ощутимых вложений? – Фотографировать я начал «мыльницей» с zoom’ом, купленной в Дрездене где-то в 1996 году.
Для непрофессионала «мыльница» – кратчайший путь достичь ощутимого результата. В Европе я сделал несколько кадров, которые мне понравились. Но в дороге «мыльница» была дисквалифицирована за ненадежность, и я стал искать что-то взамен. Единственный фотограф, с которым я был в то время знаком, Дима Ткаченко, посоветовал мне аналог своего Olympus’а. Так в моем арсенале появился IS-300 с приоритетом диафрагмы.
– Ваш формат – большое увеличение, необычные ракурсы, отыскивание отдельной законченной жизни в каком-то завитке на старой двери или на участке ременной передачи паровоза – внутреннее состояние постоянной медитации, фокусировки, необходимость которой вызвана бурно проживаемой жизнью?
– Процесс фотографирования – это возможность грезить наяву, способ примирить внутренний мир с внешним. Фотография в моем случае становится разновидностью «свободного предпринимательства» – это термин Бродского. В одном из интервью поэт сказал, что, дескать, в Совдепии были только две формы свободного предпринимательства – секс и искусство. Сам по себе объект в полный рост меня не волнует, потому что это скучная, повседневная декорация, неспособная быть загадочной. Именно на загадке, какой-то магии повседневности выстроилась вся моя жизнь. Я с детства нахожусь в состоянии настороженного ожидания, что «декорация» где-то треснет и тайна приоткроется. С объективом это состояние предчувствия усиливается, и когда кажется, что мир уже треснул, стараешься успеть сделать кадр.
– На экспозиции в Le Vall вы показали новую «паровозную» серию. Как удается заполучить объект, выгодный для препарирования и концептуального увеличения? Неужели вот так, случайно, проезжая по городу на своей Toyota Chaser?
– Паровозы, как и другие объекты, попадаются всегда по одному и тому же принципу
– проходил мимо: Потом появляется это чувство, что сейчас там я что-то такое найду, вся эта мистика: Так же я наткнулся и на паровоз, установленный перед новым мостом. Потом я специально поехал в музей подвижного состава на станцию Сеятель. Но когда командируешь себя специально, всегда получается много брака. К тому же на меня налетела хранительница музея и стала кричать, что здесь запрещено фотографировать какие-то узлы у паровозов, что она вызовет охрану, стала требовать документы. Я был с 4-летним сыном и не рискнул связываться: В целенаправленной сессии всегда проявляется какая-то бесовщина.
– Кажется, в музыке вы тоже исповедуете свободные формы: Но меня больше интересует, почему столь значимая фигура как джазового, так и академического мира Роман Столяр (фортепиано) с таким удовольствием работает с непрофессиональными музыкантами в «Триграфике»?
– Трио складывалось десятилетиями. Со Славой Мурзиным мы играем со второй половины 80-х. С Ромой знакомы не меньше. Каждый из троих прослушал тонны виниловых пластинок с одной и той же музыкой. Поэтому когда у меня год назад назревала выставка в галерее «Черная вдова», где напрашивалась какая-то акция, я тут же решил позвать своих друзей. И покатилось: Этот процесс очень похож на фотографирование (момент случайности и непредсказуемости результата, восприятие звука как еще одной тайны).
Только музицирование – процесс коллективный, а фото – соло. В фотографии, правда, процесс поиска тайны более активный. Ты как будто раздражаешь действительность-декорацию, и она под этим воздействием раскрывается или приоткрывается. А в музицировании звук является активным началом, он становится поводырем.