Игорь Смольников, «Континент Сибирь»
Рестораторы, посещая заведения конкурентов, все чаще обнаруживают там то, что привыкли считать «фишками» своих площадок, — элементы декора, цветовые решения. Эксперты предпочитают не употреблять словосочетания «творческий кризис», поскольку уверены что бум самоповторов — свидетельство быстрого роста рынка. Впрочем, акселерация — тоже процесс в некоторой степени болезненный и имеющий неоднозначные эстетические результаты.
фото: www.dorogoe.ru
Реноме новосибирской ресторанной архитектуры в последнюю пару лет пострадало от активности рестораторов городов-соседей. «Новосибирский ресторанный дизайн стал сдавать позиции Красноярску, — констатирует руководитель ресторанного направления группы компаний “Септима” Наталья Ильина. — Я только что вернулась из Красноярска и могу сравнивать: там даже у ресторанных фасадов очень высокая степень индивидуализации — скульптуры, необычные арт-объекты, креативные вывески. По некоторым позициям новосибирское отставание просто разительно».
Художественная «пробуксовка» новосибирской ресторанной сферы проявляется двояко. С одной стороны, это учащающиеся повторы некогда удачных дизайнерских находок, с другой — равнодушие новосибирских архитекторов и самих рестораторов к некоторым элементам, составляющим образ ресторана. «Например, в нашем городе очень слабо прорабатываются входные зоны общепитовских заведений, прилегающая территория, — отмечает Наталья Ильина. — Напротив, у модных красноярских ресторанов визуальное поле значительно шире: оно захватывает и часть прилегающей улицы. Наши же дизайнеры входами не занимаются — архитектурная проработка начинается с вестибюля и гардероба».
Однако, если анемичность в оформлении входных зон для Новосибирска в некоторой степени мотивирована общей аморфностью архитектурной среды города, то дефицит креатива в интерьерной архитектуре обусловлен более сложным комплексом причин. «Например, это может быть вызвано давлением формата, — объясняет директор дизайн-центра при СКД “Марафон” Галина Трофимова. — Как в случае с кофейнями. В рыночном массиве сформировалось мнение, что образ кофейни складывается из обязательного списка деталей. И ряд проектов в буквальном смысле создается “по списку”. При этом всякий оператор, который решается этот “сверхстиль” игнорировать, имеет высокие шансы быть замеченным публикой. Это подтверждает, например, успех “Кофемолки”. Там одни категориальные приметы “настоящей кофейни” иронически повторены, а другие, напротив, вытеснены элементами уникальными — вроде знаменитых светильников с человечками. Образ, который получился в результате, достаточно защищен от “клонирования”. Насколько я знаю, сделать очень похожий проект не удалось никому».
По мнению экспертов «КС», причиной появления интерьеров-близнецов может быть не только недобросовестная конкуренция, осознанное желание повторить ход соперника, но подход самих архитекторов. «Только без имен! — солидарно восклицали рестораторы Новосибирска в ответ на предложение обсудить проблему дизайнерского лобби. — Нам ведь с этими людьми еще работать!» Тем не менее список из трех-четырех имен, образующий «маленький, но сильный» лоббистский клуб, у всех респондентов «КС» оказался почти идентичным.
«Два самых популярных дизайнера настолько тотально подчинили себе сектор ресторанной интерьерной архитектуры, что их почерк вычисляется безошибочно, — констатирует генеральный директор компании RELAN ZERO Юрий Чернышев. — Например, одного я легко узнаю по пристрастию к красному цвету, а другого — по любимому орнаменту, обилию извивающихся стеблей с бутонами и цветами. Можно, конечно, называть это творческим почерком, элементом творческого ego. Но когда одни и те же художественные решения встречаешь в заведениях разных операторов — это, по-моему, уже не авторская аутентичность, а банальный самоповтор».
Юрий Чернышев отмечает, что словосочетание «лобби архитекторов» не должно терять ироничного, метафорического оттенка, приобретать обвинительную суть, поскольку никакого заговора злонравных архитекторов, решивших подмять город под себя не было и быть не могло. Причина — не в конспирологической романтике, а в прозаических нюансах городской экономики. «Ситуация в Новосибирске типична для нестоличного рынка, — подчеркивает Юрий Чернышев. — Если в Москве рестораторы позволяют себе вкладываться в креатив максимально, то у нас все решает бюджет. Потому над московскими ресторанами работают европейские архитектурные бюро, а над нашими — главным образом местные архитекторы. Не спорю, профессиональные, но все-таки варящиеся в собственном соку. Город наш далеко от мировых центров дизайна, и денег в нем не так уж много — это объективные факторы».
Поскольку цены в секторе ресторанного интерьера практически стабилизировались — от 30 до 60 условных единиц за квадратный метр, члены лоббистского клуба настроены не на подогрев цен, а на максимальное увеличение портфеля заказов. Рестораторский круг тоже поддерживает взаимную осведомленность, и завышенная цена тут уже просто не проходит. Впрочем, желанию выгодно показать себя может помешать именно гигантизм проектного портфеля. «20 и даже 30 интерьеров, одновременно находящихся в разработке, — это нормально для статусного архитектора, — сказал один из дизайнеров, согласившийся стать анонимным респондентом. — А при таком объеме работы неизбежны любые компиляции — и собственные, и коллегиальные. Так сказать, дружеские заимствования».
Если одни рестораторы стремятся максимально дистанцироваться от «рынкообразующих» дизайнеров, находя и воспитывая «корпоративных» проектировщиков в молодой среде, то другие, напротив, считают именно сотрудничество с ними оптимальным для своих проектов. Дизайнер-трендмейкер — достаточно сложный партнер, умеющий «внушить» заказчику и свою концепцию, и свою смету. Но при этом именно «монстры» дизайна гарантируют создание интерьера достаточно модного и фирменно сделанного — такова точка зрения этого лагеря.
«Я слышал упреки в адрес дизайнера Юрия Куликова, — отмечает генеральный директор УК “Ресторатор” Олег Ионко. — Упреки насчет его повторяемости. Но, думаю, Юрий Куликов в защите не нуждается — ему есть, чем ответить. Его принцип делать “трендовые” интерьеры быстро и качественно — самый практичный для сетевых проектов. Это нормально. Да, некоторые элементы мы узнаем у конкурентов. Но нас абсолютно устраивает куликовская оперативность: скорость запуска форматов для нас приоритетна. Если выбирать между коммерческой оперативностью и максимальным, тотальным самовыражением, то любой ресторатор-сетевик выберет оперативность».
Впрочем, эпитет «трендовый» далеко не все рестораторы считают безупречно позитивным. Например, ресторатор Владимир Бурковский, работающий в формате антуражных ресторанов, убежден, что идти от некой «актуальной дизайн-концепции» довольно рискованно, потому что в итоге можно получить неиндивидуальное заведение, вписанное в тренд, т. е. похожее на другое, тоже «актуальное». «Трендовое заведение» — в наших условиях означает проект, в котором обязательно будут общие черты, — подчеркивает Бурковский. — Например, мебель похожая или такие же светильники. Продуктивнее идти не от концепции, царящей сегодня в дизайнерской прессе, а от образа самого заведения. Я всегда иду именно от образа. Наглядный пример — ресторан «Фенимор Купер». Мне нравятся образные проекты, детализация, потому я взялся создавать именно образный ресторан«.
Тем не менее даже в арт-хаусных проектах, принципиально игнорирующих все типовое и промышленно изготовленное, есть прописные истины, которые ни один новосибирский дизайнер не может обойти. Таков, например, культ диванов. Диван в Новосибирске вообще не является объектом сходства, поскольку популярность его тотальна. “В новосибирском общепите диван — это, пожалуй, самый главный предмет мебели, — констатирует Владимир Бурковский. — После столов, разумеется. Заведение без диванов в Новосибирске обречено на проблемы с посещаемостью”.
Оба лагеря — и индивидуалисты-максималисты, и сторонники доходчивых художественных решений — сходятся во мнении, что дизайнерское лобби — один из реальных факторов, формирующих облик новосибирского общепита. “В таком вопросе, как выбор архитектора, с одной стороны, никто не экономит, с другой — не пытается экспериментировать, — признает Олег Ионко. — В том числе и я. Например, когда я увидел хороший проект “Шелковый путь”, я пришел к Юрию Куликову и попросил сделать нам интерьер китайского бистро “Чайна-Таун” и бара “Ангар”. С той поры мы сдружились так, что ни один объект “Ресторатора” без него не обходится”.
Кстати, Олег Ионко не видит противоречия и в том, что его родной брат, практикующий архитектор Илья Ионко не участвует в новосибирских проектах компании “Ресторатор”.
“Илья работает с нашими партнерами в Новокузнецке и Кемерове, — говорит Олег Ионко. — Например, он оформлял франчайзинговый PEOPLE’S в Новосибирске. Началось с того, что у Ильи там появилось несколько заказов, а потом у него и рынок сформировался в кузбасских городах, где он занимается более штучными проектами. Нам же нужно “много и быстро”.
“Архитектурные шедевры можно создавать только в рамках ресторана-хобби, в рамках “проекта для себя”, — соглашается ведущий маркетолог московской компании “Аверс” Иван Сенин. — То есть когда архитекторская жажда самореализации совпадает с таким же пылом со стороны ресторатора. А сетевой проект существует для зарабатывания денег, причем быстрого. Поэтому трендовый дизайн тут не обязан быть уникальным, “шедевральным” — достаточно того, что он передает актуальный стиль времени”.
Когда же все-таки закончится пора похожих друг на друга ресторанов и кафе? Сроков эксперты не называют, но механику процесса описать не прочь. Например, Юрий Чернышев убежден, что эпоха эта завершится так же естественно, как и началась. “Думаю, прихода западных архитектурных студий ждать наивно, — рассуждает он. — И надеяться можно не столько на них, сколько на некий перелом. Когда массив похожих друг на друга проектов накопится до критического, изменятся приоритеты инвесторов”. Иван Сенин в свою очередь убежден, что смена периодов не будет сопровождаться никакой “борьбой поколений”. “Это излишне драматичный сюжет для такого типичного процесса, — подчеркивает он. — Нечто подобное до Новосибирска пережил Петербург. И у вас вряд ли будут какие-то коллизии. Ведь в ситуации по большому счету никто не виноват. Это просто текущий контекст, вот и все”.