…Мы сидим на кухне симпатичной полногабаритной новосибирской квартиры, что называется, «по линии метро». Из окна виднеются крыши маленьких пятиэтажек — сереньких хрущевок — и верхушки тополей. Квартира съемная (Маклаков не любит гостиницы), но «домашняя» до мелочей. В стакане — кофе с заменителем сахара, потому что сахар — это «белая смерть», в руке — сигарета какой-то мудреной марки. Потому что от некоторых вредных привычек избавиться практически невозможно. Особенно тогда, когда на дорогой заменитель сахара средств уже хватает. Алексей Маклаков извиняется: в холодильнике кончились сливки. Ничего, мы и без сливок кофе попьем
— Вот, приехал поработать с «Юнитоном». Уже не до частных визитов. А Новосибирск очень изменился за последнее время. Как-то чище стал. Выглядит почти по-европейски. Только памятника влюбленным, как во всех приличных городах, все еще нет…
— Неправда. У нас недавно появилось «сердечко». Влюбленные эти самые его уже давно все изрисовали своими автографами.
— Есть уже? Здорово! Я предлагал сделать шар такой, к которому можно было бы приложить руку и поклясться в любви. А то как-то странно благодарить Ленина за то, что теперь «окольцован». Как ни крути, а Новосибирск при всей своей объективной серости очень романтичный город.
Когда-то давно мы жили в Новосибирске с мамой…— Алексей смотрит в окно. — Жили очень бедно. Она работала библиотекарем. И понятно, что «чрезвычайно жирных» средств существования у нас никогда не было. Но однажды случилось вот что… Как-то мы шли по центру Новосибирска, и как раз строилась «свечка» напротив оперного. Очень престижный был дом, попасть на заселение в него было практически невозможно. Разве что по блату. А какой у библиотекарей блат? Помнится, я сказал: «Мам, а хорошо бы нам в этом доме жить!» Прошло совсем немного времени, и нам дали в «свечке» квартиру. Мистика какая-то…
«Дозорная» история
На этом мистика в жизни актера театра и кино Алексея Маклакова не закончилась. Еще много чего было: и случайная встреча в Москве с «краснофакельским» знакомым, которая привела Маклакова прямиком в театр имени Владимира Маяковского. И первая роль — Санчо Пансы. Это «аукнулся» спектакль, увиденный в театре Маяковского за 18 лет до получения местного удостоверения. За 18 лет до устройства на работу в «Маяковку» Маклаков впервые попал туда на спектакль. Он назывался «Человек из Ла-Манча»…
Три года актер не выходил на сцену. Сообщение о том, что его утвердили на главную роль в фильме «Привет, Малыш!», пришло на телефон Алексея как раз в тот момент, когда с баланса мобильника испарялись последние центы. Судьба словно находилась в ожидании: вот, дойдет наконец Маклаков до последней черты. А там — крутой поворот и новенькая дорожка. По которой, к сожалению, может пройти только ОДИН человек.
Страшно разрекламированный «Ночной дозор», вышедший на экраны совсем недавно, сделал из почти безымянного, хотя и рекламно-узнаваемого актера, ЗВЕЗДУ. Некоторые новосибирцы страшно удивляются, когда узнают, что Алексей такой же новосибирец, как они. Теперь на него глазеют в супермаркетах, требуют автографы и наперебой просят «сфотаться на память». Тут приходит очередь удивляться актеру: Маклаков не понимает, чего такого особенного в практически эпизодической роли мага — водителя Семена из «Горсвета». Сам он считает, что роль Малыша в фильме «Привет, Малыш!» куда серьезней. Вот только «Малыша» никто так не рекламировал. И по Первому каналу этот фильм, наверное, показывать не будут. Потому зрители о нем почти ничего и не знают. Тем временем «маг Семен» волшебным образом стал весьма востребованным актером. В одном «Дозоре» Маклакову придется сниматься еще дважды — во второй и третьей частях фильма. И до финишной прямой еще далеко…
…«Ночной дозор» дал, «Ночной дозор» взял. Прямо посреди съемок умерла мама Алексея. Фильм «забрал жизнь» отца Константина Хабенского. Ушел из жизни отец продюсера «Дозора» Алексея Кублицкого. Маклаков считает, что все это «неспроста», и тоскливо замечает, что иные силы трогать нежелательно. Тем более в плане экранизаций. Хотя результатом работы режиссера фильма Тимура Бекмамбетова доволен и говорит, что «Дозор» получился нисколько не хуже иных зарубежных аналогов. Того же «Властелина Колец». А в финансовом смысле даже и лучше: рекорд «Возвращения короля» по сборам в России «Дозором» уже побит. По данным на 1 августа, «Ночной дозор» стал самым кассовым фильмом из всех, показанных на территории СНГ.
Люди ТОГО света
«НД» свалился на любителей жанра фэнтези как снег на голову. Ух, что тут началось! Поклонники хоббитов в ужасе от увиденного: ни тебе КАЧЕСТВЕННЫХ боев на мечах, ни великосветских разговоров о мировом господстве. Поклонники творчества Лукьяненко расстроились еще больше: как же так! Вместо романтического героя Городецкого — умного и красивого, какое-то вечно пьяное существо. Люди, не читавшие книжку, находятся еще в худшем положении — с первого раза «врубиться» в сюжет практически невозможно. В отличие от голливудских аналогов, в «Дозоре» ничего никому не объясняется и по крохам не разжевывается. И вот почему.
— Мне в этом фильме показалось очень интересным наложение «реальности — нереальности». В том смысле, что можно его смотреть сразу «из двух углов»: как практически реальную историю алкогольного бреда и как страшную сказку на почве городского фольклора….
— Абсолютно точно.
— И есть там такой момент. Когда герой Хабенского (Городецкий) лежит на столе у Гесера. И покоится он головой на книжечке «Москва. Современная история». Такая, ярко-красного цвета книжечка. Наверное, в этом есть какой-то намек на современную Москву. Вы с ней уже столкнулись. Уехали вы…
— Вот уже как десять лет. Срок большой уже: это тема для отдельного разговора. Понимаете, какая штука… Очень мало говорят о Тимуре Бекмамбетове… Вы же помните, он снимал знаменитые ролики о банке «Империал». По одной из своих профессий (а профессий у него аж три!) он художник. Пишет великолепные картины. И еще — он просто удивительный человек. Я таких не встречал. И актеру с ним интересно работать из-за того, что он ставит очень непривычные задачи. Ты встречаешь вдруг нестандартное отношение ВООБЩЕ ко всему. Он чувствует жизнь иначе, чем мы. Я не думаю, что он увлекался какими-то символами. Но вполне возможно, что в силу его творческой интуиции он мог это сделать. Для меня даже уже в сработанном материале было столько загадок… И было понятно, что можно искать и там, и там…
— А Лукьяненко сам как отнесся к результату?
— Фильм его буквально ошарашил. Когда мы сидели на той пресс-конференции, которая состоялась сразу же после выпуска DVD-диска, представители фэн-клубов задали Лукьяненко конкретный вопрос: а «срослось» ли то, что он увидел, с текстом? Иными словами, насколько фильм «попадает»? И он ВЫНУЖДЕН был признать, что книга лучше.(В одном из интервью Лукьяненко сказал, что доволен фильмом гораздо больше, чем многие читатели «Дозора». — Прим. авт.) Может быть. Но и фильм — «лучше». Можно сказать, что на поле фильма спорили два художника, один — Лукьяненко как писатель. Второй — Бекмамбетов как режиссер. Спорили по поводу того, как проще вытащить на свет истину борьбы между добром и злом. Мне кажется, в результате этого спора и родился фильм. Можно, конечно, говорить о его недостатках. Но ведь это же все происходит ВПЕРВЫЕ! Это первый подобный опыт в России. Потом будут и другие, но это — первый. Я, например, считаю, что в фильме очень много рекламы (к слову, достаточно ироничной по сути!). Но это вынужденный ход — для того чтобы наполнить бюджет. Ведь сначала бюджет фильма был не такой уж и большой. А сейчас можно сказать, что фильм получился высокобюджетным. Это опять же заслуга Эрнста и Бекмамбетова. Потому что они умеют делать такое ощущение от малобюджетки, как будто в нее миллионов триста ввалили как минимум.
— Новосибирские зрители, как только вышел фильм, начали шутить «Вот, «Горсвет». Почему бы Чубайса в роли Гесера не снять?» Или еще по поводу Городецкого. Вы с новосибирским-то Городецким знакомы?
— Когда-то участвовал в его предвыборной кампании. Но лично не знаком. Может быть, на уровне встреч, когда был актером «Красного факела». Да и у меня как-то желания дружить с людьми ТОГО света не было. Потому что очень уж они изменчивы.
Понять, как делают
прищепки
— Одна моя знакомая считает, что в последнее время в Новосибирск все чаще привозят откровенную халтуру. Слабые спектакли, «ни уму, ни сердцу». А билеты от этого дешевле не становятся…
— Существует такая передача, «Аншлаг» называется. Лично мне кажется ужасным, что ее рейтинг продолжает расти. Конечно, можно обвинять людей, которые возят сюда «антрепризу для идиотов». А можно и возразить: но ведь у «Аншлага» рейтинг растет! Следовательно, он востребован зрителями… А что такое «Аншлаг»? Мне кажется, в этой передаче пестуется ТАКОЕ чувство юмора, которое по сути чувством юмора не является. А потом, что же местные театры? У них все в порядке?
— Некоторые зрители считают, что у нас в последнее время и с местными театрами проблемы…
— Проблемы всегда были. И не только здесь. Но была и такая штука, как смена крови. Я не могу о себе говорить в каких-то восторженных тонах. Но когда я работал в «Факеле», у нас была команда, в которой можно было что-то играть. У нас был спектакль, который назывался «Театр». На него был такой лом! Почему? Потому что совпали команды — и режиссера, и актеров. И потом, есть проблема еще больше: это поиск драматурга. Хорошую пьесу хорошего драматурга всегда сложно найти. Но делать-то что-то надо! Потому что сколько можно ставить вампиловскую «Утиную охоту»?! Ведь никакого же резонанса! А все потому, что вампиловская тема — она была актуальна ТАМ. Ведь почему тогда это все было интересно? Потому что существовал барьер цензуры. И даже само преодоление этого барьера вызывало ажиотаж. Хотя далеко не все спектакли были потрясающими… Мы очень хотели привезти сюда спектакль «Глава вторая», последнюю премьеру театра Маяковского. Это очень простой спектакль, на четверых. О простой человеческой гамме чувств. Но у нас не получилось его вывезти. В Москве он идет «на ура». Может, еще привезем…
— Недавно в городе открылся театральный институт. А нужен ли он Новосибирску, как вы думаете?
— Конечно нужен! Вопрос в педагогах. Кто будет пестовать будущих артистов? Мне кажется, у нас еще не появились люди, которые могут стать педагогами. Моим педагогом был Валерий Николаевич Харитонов — прекрасный, великий артист. И Анна Яковлевна Покидченко — наша мегазвезда. В каждом из них была какая-то непокоренность, непризнание своей «провинциальности». Они всегда работали на высшем уровне. И это «непризнание» они воспитали в нас, подрастающих студентах. Сейчас я никого не знаю из педагогов, кроме Сергея Афанасьева, которого помню хорошо как режиссера. Как я понял, из училища ушли все лучшие. Не просто ушли, а «их ушли». Поэтому Сергею Николаевичу придется восстанавливать ВСЕ. Только ни в коем случае не делать институт филиалом какого-нибудь московского вуза — это совсем уж глупо… С другой стороны, а можно ли актерству НАУЧИТЬ? Чему меня научили? Да, наверное, ничему. Искусство театра — оно же непонятное. В ТЮЗе как-то сидели с ребятами, тогда как раз зарплату долго не выплачивали. Я и предложил: мол, давайте прищепки делать. А они говорят: «Не будем». — «Почему?» — «Так ведь это же сначала нужно понять — как делать эти прищепки…»
— Не актерское это дело — прищепки делать.
— Конечно. Что актер производит? Он производит только настроение. И больше ничего.