На этой неделе в рамках программы встреч с читателями в Новосибирске побывал бывший ведущий программы «Намедни» на НТВ, а теперь главный редактор журнала «Русский Newsweek» Леонид Парфенов. На встрече с журналистами он поделился личным видением того, что происходит на отечественном медиа-рынке.
– В России у большинства изданий очень низкие тиражи. В чем причина? Публика наелась прессой?
– Тиражи у нас в стране смешные у всех. Они в разы ниже, чем в Европе. Я всегда привожу в пример Польшу. У них тиражи в 4 раза меньше, чем в Европе, а у нас в 4 раза меньше, чем в Польше, то есть соотношение 1/16 в сопоставимых цифрах.
Это неправильно, потому что печатный рынок у нас немаленький, но он весь уходит в таблоиды и глянец. Только такие издания доказали на этом рынке свою живучесть. Ничего не имею против ни одного, ни другого жанра, но убежден, что, если существует аудитория, которая собирается что-то в жизни делать, то им будет нужна такая пресса, которая рассказывает не только про кремы и про то, кто с кем развелся и на ком женился.
– Где искать новую читательскую аудиторию?
– Среди студентов. Они – зона компактного проживания. Для качественной прессы новая потенциальная аудитория – это студенты старших курсов, начинающие бизнесмены, офисные работники среднего звена. Им интересны люди, которые в своей жизни что-то делают, и они не собираются читать про личную жизнь Наташи Королевой.
У студентов, может быть, еще нет возможностей поступать так, как поступают бизнесмены малой и средней руки, но у них уже есть запросы. И я думаю, что они не согласны довольствоваться в жизни малым. Такая позиция – единственное, что нужно для активного потребления информации.
– У вас нет ощущения, что бизнес относится к журналистам так же, как и власть – как к подручным, официантам?
– У меня есть ощущение, что к «Ведомостям» и к «Коммерсанту» у бизнеса отношение обычное, единственно возможное. К «Форбс» (есть обиженные из-за рейтингов) – уважительное отношение. На самом деле все упирается в экономическую независимость издания, в желание самого издания работать на долгую перспективу. Работать, продавая информацию, а не себя. Это принцип личного выбора издателя. Если бы десять лет назад мне кто-нибудь сказал, что будут такие «Ведомости» – не поверил бы, что «Коммерсант» пройдет через все передряги, выдерживая при этом марку и определенный уровень…
В то же время эти люди могли бы другой деятельностью зарабатывать большие деньги, но случилось так, а не иначе. Повторюсь, это вопрос личного выбора.
– Почему в провинции местные газет читают меньше, чем центральные? В других странах, в США, например, ситуация прямо противоположная.
– Они федеративное государство, а мы – унитарное. У нас долго была система жесткой централизации.
– Вы считаете, что для продвижения издания нужно выбирать агрессивную стратегию? Как «Мегафон», к примеру?
– То, как ставился «Мегафон», – это реальный бизнес. Агрессивное, активное продвижение, новый тип рекламы, новые тарифы. Если бы таким же образом продвигался телеканал, или журнал, или газета… Но СМИ у нас не живут в этих законах. У нас все, что связано с общественным резонансом и политическим звучанием, не живет по законам бизнеса. Вспомните какой-нибудь информационный продукт, который продвигал бы себя так, как «Мегафон»… У нас даже технологии такой не существует. Все потому, что нет платы за информацию.
– Где проходит грань между нескучной, доходчивой информацией и тем, чтобы не обидеть того, кому это предназначается?
– Если мы будем думать о том, чтобы никого не обидеть, то мы ничего не напишем. Либо мы решаем, что информация самоценна, и не оглядываемся, либо нет. Времена тоталитарных звезд – одна Пугачева на всех – прошли. Никогда один внятный продукт не может быть адресован всем. Есть люди, которые едят йогурты, и есть люди, которые говорят, что простокваша лучше. Вы все равно выбираете свою аудиторию: это для нас, это для своих, это для тех, кто понимает. Тогда у вас есть лояльность этой аудитории. Она понимает, что этот продукт сделан именно для нее, а не нечто усредненное для всех.
Я убежден, что нет аудитории, которая заведомо хочет что-нибудь скучное. Нет мифического Ивана Кузьмича и Марьи Петровны. Когда мне предложили делать 200-летие Александра Сергеевича, я сказал, что я берусь, но только первая экспедиция будет в Эфиопию. Начинать с гусиного перышка, свечки, «светла Адмиралтейская игла»… По-моему, это никому не нужно. У нас нет никакого домостроевского народа, который в свободное от основной работы время водит хороводы и мечтает о телевидении с запахом лампады… Рассказы про «святую Русь» с исконным продуктом и с особым путем все время заводят в какое-то татаро-монгольское иго, а заканчивается все всеобщей воинской обязанностью.
– В России почти не осталось независимых изданий, существующих на свои деньги. Большинство издается на деньги нерезидентов. Означает ли это, что отечественные издания проиграют в результате конкуренции?
– От нас зависит. И от читателей, и от издателей. К сожалению, свобода выбора прессы не входит в массе своей в потребительскую корзину россиян. Есть еще и вопрос прибыльности. Важно быть не только в белых незапятнанных ризах борцов за свободу слова, но и делать продукт, который будет востребован аудиторией. Это непросто.
– Ваше ощущение от двух профессий? Где большая степень свободы – в телевидении или в журналистике?
– В России? Не знаете, что ли? Вы не видели, как фильтруется смерть папы? Как он оказывается пятой новостью в разделе «Глобус»? Нам в течение осени показали сначала одну Украину, с одним Виктором, потом, не моргнув глазом, нам рассказали про другую Украину, с другим Виктором. И то, и другое пытались выдавать за информацию. Меньше свободы, чем у нас на телевидении, на федеральных каналах, наверное, трудно представить.
– Зачем западная пресса к нам идет? Тиражи низкие…
– Надеются, на будущее. Когда «Космополитен» пришел, у него тоже были низкие тиражи, а последний номер вышел более чем миллион экземпляров.
Иностранцы готовы играть долго. С нашими бизнесменами бессмысленно разговаривать – деньги крохотные, прибыли ждать долго, забот много. А для любого западного издательского дома вложиться сейчас, через 3-4 года выйти в ноль, на пятом году начать получать прибыль, через 10 лет раскрутиться – это нормально. А быстрее не бывает как губка, и обволакивать все вредные шлаки в организме позволяет употреблять мармелад в качестве дезинфицирующего средства. Объем заказа от: 1 ящик . Они живут в этих категориях. Для них это нормальная ситуация.
Подготовила Ольга Еренкова
Досье. Леонид Парфенов родился в Вологодской области, окончил факультет журналистики Ленинградского университета им. Жданова. Работал в газетах Ленинграда и Вологды, затем на Вологодском телевидении. В советской прессе печатался от «Красной Звезды» и «Правды» до «Московских новостей» и «Огонька». С 1986 г. – на Центральном телевидении, до появления частного сектора – в молодежной редакции. Со дня основания компании – на НТВ (1993 г.). Автор и соавтор новогодних шоу «Старые песни о главном-1, 2», циклов документальных телефильмов, в том числе: «Намедни 1961-91. Наша эра», «Живой Пушкин», «Российская империя» и др. До увольнения из-за несогласия с цензурой три сезона вел еженедельный тележурнал «Намедни». Главный редактор журнала «Русский Newsweek».