После аварий на шахтах «Ульяновская» и «Юбилейная» весной нынешнего года губернатор Кемеровской области Аман Тулеев заявил, что, на его взгляд, эти трагические события были вызваны системным кризисом в угольной отрасли. Мы попросили кузбасского губернатора рассказать о том, в чем, на его взгляд, заключается кризис угольной отрасли, а также какими путями выхода из него планируют воспользоваться власти и угольщики Кемеровской области. Кроме этого, Аман ТУЛЕЕВ, отвечая на вопросы корреспондента «КС», изложил свою точку зрения относительно долгосрочной перспективы развития одной из основных отраслей экономики региона. Фото Вадима ГОЛУБИНА
— Аман Гумирович, вы говорили, что аварии — причем не только прогремевшие на всю страну взрывы на «Ульяновской» и «Юбилейной» — вызваны системным кризисом в угольной отрасли. В чем, на ваш взгляд, этот кризис заключается?
— Проблема безопасности шахтерского труда — одна из основных в нашей области. И для решения этой проблемы в Кузбассе уже было сделано немало. Мы вкладываем огромные средства в обеспечение безопасности на шахтах. Только в 2006 году на решение этой проблемы было затрачено 4,5 млрд руб. (на 2 млрд руб. больше, чем в 2005 году), в 2007 году будет вложено не менее 7 млрд руб. С 1997-го по 2007 год смертельный травматизм был снижен в пять раз, общий травматизм уменьшается в среднем на 300 случаев в год. Однако, несмотря на это, на шахтах продолжают гибнуть наши люди. Расследования последних крупнейших аварий на шахтах Кузбасса показали, что многие сегодняшние проблемы в области обеспечения промышленной безопасности в угольной отрасли требуют решения на федеральном уровне. И сейчас настал период, когда нужно кардинально менять положение в угольной отрасли всей России. Главным врагом шахтеров был и остается газ метан. Сейчас проблема заключается в разительном несоответствии новой техники, пришедшей за последние годы на наши шахты, тем условиям, в которых она эксплуатируется. За 10 лет нагрузки на комплексный механизированный забой в среднем по России возросли в четыре раза, в Кузбассе этот рост еще больше. А чем быстрее комбайн «отбивает» уголь, тем интенсивнее идет выделение из него метана. Кроме того, за последние годы шахтные выработки, выбрав верхние пласты угля, уходят на все большую глубину, где содержание метана в угольных пластах намного больше. Методики проектирования шахт за эти годы не изменились — отстает наука. Получается, что выбросы метана в забоях растут, а шахтные системы откачки метана и вентиляции горных выработок просто не способны удалить из выработок взрывоопасный газ до такой концентрации, которая была бы безопасной для работы горняков.
— Какие основные пути выхода из такой ситуации вы видите в данный момент?
— На федеральном уровне необходимо решить проблему обновления законодательной и нормативно-методической базы обеспечения безопасности ведения горных работ. Не терпит отлагательств выход новых методических указаний по вентиляции шахт, учитывающих «метановый» фактор. Нужен и особый документ, обобщающий опыт значительных технологических изменений в подземном способе угледобычи. У себя 30 мая этого года мы приняли закон Кемеровской области «Об усилении ответственности за нарушение условий безопасности и охраны труда в организациях угольной промышленности«. Он позволит объединить усилия всех участников создания системы безопасности и охраны труда на угольных предприятиях. Закон предусматривает создание региональной системы обеспечения безопасности и охраны труда. Сейчас у нас этим занимаются государственные и общественные организации. А функции консолидирующей головной структуры, которая призвана объединить их усилия, возложены на коллегию областной администрации. При этом органы федерального контроля на местах не подменяются, новая система призвана объединить усилия всех заинтересованных в решении проблемы сторон. Часть закона отведена мерам борьбы с нарушителями. Это своеобразный кодекс поведения для всех участников процесса угледобычи — от руководителя до рабочего. Закон предусматривает жесткую ответственность за курение и употребление наркотиков. За выявленные факты нарушителей будут увольнять с работы с соответствующей записью в трудовой книжке, невзирая на должности и звания. Кроме того, мы требуем, чтобы все угольные предприятия, пока нет федеральных законов, разработали свои собственные стандарты по обеспечению безопасности производственных процессов. И многие компании этим всерьез занимаются, например, ОАО «СУЭК-Кузбасс». Но один областной закон не может решить всех проблем в угольной отрасли. Хотя бы потому, что мы на областном уровне не можем принимать законы, в которых мера ответственности за нарушения была бы жестче, чем это предусмотрено в федеральном законодательстве. Поэтому нам нужна серьезная поддержка федерального центра. Базовым нормативным документом должен стать Федеральный закон «О техническом регулировании безопасного ведения работ в угольной промышленности» (так называемый технический регламент). Об этом мы говорим на протяжении уже нескольких лет. Мы по нему уже обратились в правительство РФ и к нашим депутатам в Госдуме и сенаторам от Кемеровской области. В условиях роста аварийности с гибелью людей на производстве в Кузбассе многократно возрастет значение контроля промышленной безопасности на предприятиях угольной отрасли. В связи с этим возникает вопрос: как в этой ситуации должен осуществлять свою деятельность Ростехнадзор, имея комплекс проблем, препятствующих решению поставленных задач? Ведь именно эта структура согласовывает проекты строительства шахт, технологию добычи угля и многие другие вопросы. Специалисты Ростехнадзора должны ежедневно контролировать безопасную работу шахт. Нужна реформа самой этой структуры. Свои предложения по этой проблеме мы направили председателю правительства РФ Михаилу Фрадкову. Направили в его адрес наши предложения по решению проблем Ростехнадзора. Реакции на наши инициативы не было получено никакой.
— Сколь бы ни были хороши законы, нужны люди, которые будут правильно применять их. При этом от руководителей угольных компаний неоднократно приходилось слышать об острой нехватке квалифицированных кадров. Что сейчас делается в плане создания кадрового резерва для угольной отрасли?
— Да, кадровая проблема для угольной отрасли — одна из наиболее актуальных. Нам крайне необходимо незамедлительное создание постоянно действующей и обязательной системы обучения руководителей и инженерно-технических работников шахт методам противоаварийной устойчивости, которой сейчас в стране нет. Крайне важно в кратчайшие сроки не только создать, но и внедрить такую систему. Надо кардинально менять сознание занятых в угольной отрасли людей, приучать их к ежеминутной и непрерывной оценке всех рисков. Сегодня среди ИТР шахт осталось очень мало опытных технологов, маркшейдеров, геологов. Перестали повышать квалификацию как ИТР, так и рабочих. Поэтому уже сегодня ряд угольных компаний, в том числе ЗАО «ХК «Сибирский деловой союз«, ОАО «СУЭК-Кузбасс», ЗАО «Распадская угольная компания», ОАО «Южный Кузбасс», в рамках реализации трехстороннего договора с Кузбасским государственным техническим университетом уже готовят себе специалистов. Студенты, направленные на обучение от этих компаний, учатся по целевой программе, осваивая те дисциплины, которые необходимы при работе в современных угольных компаниях. Производственную практику эти молодые люди проходят на предприятиях тех компаний, которые направили их на обучение в школу английского языка. Особенно мне понравился опыт Кузбасского технического университета по формированию у студентов высокой ответственности за судьбы людей, которыми они будут руководить. Считаю, если есть ответственность, будут и знания, появятся компетенция и профессионализм. Кстати, этим проектом заинтересовались и другие компании — сейчас ведутся переговоры с КузГТУ о заключении договоров о целевой подготовке специалистов для ООО «Междуречье» и ОАО «Белон».
— Крупные угольные компании постоянно обнародуют информацию о приобретении новой, более производительной техники, а как обстоит дело с технической оснащенностью отрасли в целом? И как модернизация угольных шахт может послужить решению проблемы безопасности шахтерского труда?
— Наши угольные предприятия кардинально отстали по своим технологиям от международных аналогов. Сегодня изношенность основных фондов на отдельных угольных предприятиях доходит до 80%. Когда в нашей стране, и особенно в Кузбассе, объемы добычи угля начали расти, мы и столкнулись с тем, что недостаточно просто купить несколько единиц дорогостоящего оборудования, без комплексных изменений в проектировании, строительстве шахт, в организации процессов добычи и обслуживания, в обучении персонала — одна новая техника не решит проблем безопасности. Угледобыча всегда будет трудным делом. Но трудные условия в Кузбассе ставят особенно жесткие требования и к руководителям угольных компаний, и к шахтерам. Бессмысленно покупать западное оборудование и при этом продолжать мыслить и действовать по старинке. Сейчас появился еще один механизм, который позволит угольным компаниям окупить затраты на дегазацию. правительство РФ наконец-то приняло Постановление N 332 по механизму реализации Киотского протокола. Это базовый документ, который определяет порядок возмещения затрат на дегазацию. С принятием этого документа устранены практически все преграды для применения дегазации. За счет Киотского протокола на работы по извлечению и утилизации шахтного метана угольщики могут привлечь быстровозвратные инвестиции и даже получить определенную прибыль. Убежден, что реализация проектов по извлечению и утилизации метана из угольных пластов и шахтного метана в рамках Киотского протокола — одна из мер, которая позволит повысить уровень безопасности на шахтах. И при этом угольщики смогут применять современную производительную технику, также ориентированную на создание безопасных условий труда. Сейчас некоторые угольные компании уже ведут переговоры с «Российским углеродным фондом« — оператором, уполномоченным привлекать инвестиционные средства для тех предприятий, которые подпадают под схемы Киотского протокола. Мы очень надеемся на то, что итоги этих переговоров будут успешными как для угольщиков, так и для региона в целом. Кроме того, некоторые компании, такие как «СУЭК-Кузбасс» и «Белон», начали самостоятельные проекты по дегазации, поскольку в их состав входят сверхкатегорийные по метанообильности шахты, и эта проблема требует немедленного решения.
— А какие современные и безопасные технологии добычи применяются и внедряются на других угольных предприятиях сейчас, пока дегазация еще не получила широкого распространения?
— Наша задача — сделать так, чтобы под землей трудилось как можно меньше людей. Поэтому все последние годы у нас широко применяется технология безлюдной выемки угля. Так, на шахтах «Абашевская» («Южкузбассуголь») и «Березовская» («Северсталь-ресурс«) используется технология струговой выемки угля, без присутствия людей в очистном забое. В ближайшее время планируется подписание еще двух контрактов на приобретение струговых комплексов немецкого производства для шахт «Новая-2» («Сибирь-Уголь») и «Первомайская» («Северсталь-ресурс»). Есть и уникальные технологии. На разрезе «Распадский» реализуется перспективная открыто-подземная добыча угля. Это необычный пример как для Кузбасса, так и для России в целом. Добыча на нем будет вестись открытыми горными работами — до тех пор, пока этот способ будет эффективным. Но как только коэффициент вскрыши достигает предельных коэффициентов (затраты на снятие и вывоз в отвалы породы, «закрывающей» угольный пласт, перестают окупаться), предприятие начинает работать в режиме подземной добычи.
— Какие инвестпроекты реализуются в угольной отрасли Кузбасса сейчас?
— Могу сказать, что на данный момент с 1999 года в области было реализовано 42 только крупных инвестиционных проекта по строительству новых шахт, разрезов и обогатительных фабрик. Это стало возможно благодаря вложению собственниками угольных компаний и предприятий средств в новое строительство. За этот период введено в эксплуатацию 42 новых предприятия, это 34 угледобывающих предприятия (16 шахт и 18 разрезов) общей проектной мощностью по добыче 48 млн тонн угля в год и 8 обогатительных фабрик по переработке 26,5 млн тонн угля в год. Новые добывающие предприятия оснащены современным высокопроизводительным горно-шахтным оборудованием, а на новых фабриках внедрены уникальные технологии, которые позволяют обогащать сразу несколько марок угля до необходимого качества. До конца 2007 года мы планируем ввести в строй два крупных объекта — шахту «Романовская» (Кемеровский район) и обогатительную фабрику («Листвяжная», компания «Белон», Беловский район). Если говорить о перспективе, то в 2008–2010 годах в Кузбассе планируется реализовать еще 20 крупных инвестиционных проектов в угольной отрасли: построить семь современных шахт, девять разрезов и четыре обогатительные фабрики по переработке угля. Это позволит ввести дополнительные мощности по добыче свыше 26 млн тонн угля и переработке 13 млн тонн угля в год. Эти проекты будут содействовать и занятости населения — на новых предприятиях будет создано 8 тыс. рабочих мест (с 1999-го по 2006 год было создано 20 тыс. рабочих мест на новых угольных предприятиях, в 2007 году будет создано 2 тыс. рабочих мест).
— Как можно заметить по развитию угольной отрасли в последние годы и по перспективным планам развития как угольных компаний, так и области в целом, идет постоянный рост объемов добычи угля. Минималка 27 шт. больших коробок и 60 шт. маленьких. 2. Оргпроцент по постоплате 18%, на карту сбера. 3. Транспортных расходы согласно правилам ПВ. Скорее всего не будет или 1%. 4. Раздачи: все ЦР и курьер – 250 р. за адрес (по Н. Новгороду) Почему и вы, и руководители угольных компаний ориентируетесь на довольно-таки стремительный рост, ведь еще пару лет назад вы говорили о «потолке» добычи в 170 млн тонн угля в год — чтобы не усугубить и без того неблагоприятную экологическую обстановку в регионе?
— Да, в прошлом году область перешагнула порог добычи в 170 млн тонн угля. Но когда два года назад мы вели речь о сдерживании добычи, для этого было несколько причин. Во-первых, экологическая. Тогда у нас не было понимания того, сколько угля в год можно добывать в Кузбассе, чтобы это не оказало фатального влияния на экологическую обстановку — просто потому, что никогда не делалось подобного мониторинга. Сейчас у нас есть на руках данные исследований и выводы петербургских специалистов, проводивших такой мониторинг по нашему заказу. И в соответствии с выводами проведенной ими детальной экспертизы мы можем планировать систему природоохранных мероприятий в зависимости от роста угледобычи. Во-вторых, была и экономическая причина — в 2005 году ценовая конъюнктура на мировом угольном рынке ухудшалась, и выброс на него большого количества угля мог бы и вовсе обрушить цены на мировом угольном рынке. И от этого проиграли бы и угольные компании, которые остались бы без прибыли, и Кузбасс, который остался бы без налогов от угольных предприятий. Сейчас же ситуация на мировом угольном рынке стабилизировалась, и компании могут увеличивать поставки без опасений обрушить рынок. Кроме того, на сегодняшний день у нас в стране сложился топливно-энергетический баланс с очевидным перекосом в сторону газа. Доля угля в выработке энергии не превышает 25%, тогда как доля газа уже подбирается к 70%. И сейчас правительством России приняты меры как для уменьшения такого перекоса, так и для развития в стране новых энергетических мощностей, чтобы не допустить энергодефицита в будущем. Доля угля в производстве электроэнергии должна к 2015 году возрасти до 38%. А это значит, что у угольных компаний, работающих в Кузбассе, появится возможность наращивать поставки не только на экспорт, но и на внутрироссийский рынок. Чтобы обеспечить планируемые мощности на 41 МВт топливом на перспективу, в Кузбассе годовую добычу энергетических углей к 2025 году необходимо увеличить на 70 млн тонн (со 117 до 187 млн тонн). А в целом, с учетом потребностей страны в коксующихся углях (а Кузбасс добывает 80% коксующихся углей в России), нам надо добывать 270 млн тонн угля в год. Это практически означает, что нам к этому сроку надо построить второй угольный Кузбасс.
— Вы говорите о том, что должны увеличиться поставки угля на внутрироссийский рынок. А сохранится ли при этом экспортный потенциал компаний?
— Считаю, что экспортный потенциал Кузбасса очень высок. Сейчас 90% российского угольного экспорта составляют поставки из Кузбасса. Наши угли имеют очень высокие качественные характеристики, в них низкое содержание серы и азота, хорошая теплоотдача. Это во многом способствует росту экспортных поставок угля. Судите сами: с 1998 года по 2006 год экспорт угля из Кузбасса вырос с 15 млн тонн в год до почти 69 млн тонн. Прогнозируемый рост добычи угля в Кузбассе позволит в полной мере как обеспечить растущие потребности внутри России, так и увеличить объем экспортных поставок до 75 млн тонн. Мы планируем увеличение экспорта в европейские страны
— Польшу, Германию, Испанию. Азиатский рынок также привлекателен для наших угольщиков, поскольку здесь и цены выше, чем в Европе, и рынок развивается стремительно. Но нельзя не сказать и о том, что нам надо в срочном порядке решать проблемы эффективности и безопасности угольной отрасли — ведь без этого мы не сможем выйти на тот уровень производительности, какой есть у наших главных иностранных конкурентов, и позиции кузбасского угля на мировом рынке будут уязвимы. — Создание угольного технопарка в Кузбассе — это тоже попытка решить проблему собственными силами?
— Сегодня мы вплотную подошли к созданию такого технопарка в нашей области. Ведь одна из причин, по которым наши шахты до сих пор остаются опасными, — слабое научно-техническое обеспечение. Оно является еще и причиной, сдерживающей развитие угольного машиностроения в Кузбассе. На мой взгляд, с помощью угольного технопарка мы сможем решить многие проблемы и угольной, и машиностроительной, и других отраслей экономики области. Основными направлениями его деятельности станут глубокая переработка угля, разработка новых, «прорывных» технологий угледобычи, извлечение и переработка метана из угольных пластов, промышленная безопасность, а также разработка новых технологий в горном машиностроении. В составе технопарка планируется создание отраслевого центра (института), который будет заниматься разработками технологий и оборудования для добычи угля с учетом конкретных горно-геологических условий и требований безопасности. Такой центр планируется разместить на территории ОАО «КузНИИшахтострой» и ФГУП НЦ «ВостНИИ». Уже в этом году будет разработана проектно-сметная документация технопарка, а в 2008 году начнется строительство, которое должно закончиться к 2010 году. Технопарк должен стать посредником между угольщиками, которые хотят применять более эффективные технологии, и учеными, которые могут эти технологии предложить.
— Насколько дорого обойдется области и угольщикам создание этого технологического полигона?
— Точная стоимость строительства и создания необходимой инфраструктуры будет известна после разработки проектно-сметной документации, пока же могу сказать следующее. Месяц назад, в июле, мы провели большое совещание, на котором с докладом выступил президент Всероссийского фонда поддержки законодательных инициатив Григорий Томчин, имеющий большой опыт работы по созданию технопарков. В настоящее время он участвует в разработке федерального закона о государственной поддержке деятельности технопарков. В этом законе будут прописаны основные льготы, предоставляемые технопарку государством. Ведь известно: чтобы инвестор пришел в технопарк, разместил здесь часть своего бизнеса, необходимо создать максимально выгодные условия. В частности, это льготные ставки по налогу на прибыль, налогу на имущество организаций, по земельному налогу. Кроме того, можно понизить ставки арендной платы за землю. Мы намерены добиваться включения нашего проекта в федеральную программу создания технопарков в сфере высоких технологий — ведь в каждой отрасли экономики, если она достаточно развита, появляются высокие технологии. Финансировать проект нашего технопарка планируется не только за счет областного и федерального бюджетов, но и за счет внебюджетных источников. Конечно, можно сказать, что для угольных компаний — при том, что они и сейчас много тратят на модернизацию предприятий и создание безопасных условий труда — новые расходы будут очень ощутимыми. Но сейчас такая ситуация, что путь, который должен быть пройден для безаварийной работы, требует не только времени и максимальных усилий от предприятий, он еще и связан с очень высокими финансовыми затратами. Для угольщиков это серьезный вопрос — где взять деньги на покупку оборудования и технологий, обеспечивающих максимальный уровень безопасности. Нефтяники и газовики могут инвестировать за счет того, что у них уровень прибыли в 20–25 раз выше, чем у угольных компаний. Поэтому мы и говорим о необходимости масштабной господдержки модернизации и внедрения новых технологий в угольной отрасли — снижения ставки налога на добычу полезных ископаемых, субсидирования процентов по инвестиционным кредитам. Без этой поддержки мы не сможем развивать угольную отрасль, в том числе и новые технологии в ней.