Мы продолжаем знакомить читателей с интересными дизайнерами и студиями, работающими с интерьерами нашего города. Выбор имен по-прежнему диктуется рейтингом народного признания, рекомендациями профессионалов и нашим собственным видением. Сегодня мы публикуем интервью с руководителем известной в Новосибирске студии «Дарлин» Рузалем Камалеевым.
ДОСЬЕ: Рузаль Камалеев – новосибирский архитектор-дизайнер, директор студии «Дарлин». Студия работает с 1995 г., занимается комплексным проектированием объектов малоэтажного строительства, реконструкцией, строительством, дизайном интерьеров частных и общественных объектов, наружной рекламой. Реализовано более 50 объектов, в том числе проектирование и строительство коттеджей, интерьерный дизайн жилья, офисов и т.д. Среди работ по интерьерному дизайну – цветочный салон «Сибирская орхидея» на Крылова, Художественный салон «Старый город», бары «Киплинг» и Genesis. В составе студии работают архитекторы-дизайнеры Александр Лунев, Любовь Набивич, Евгений Будник, Лилия Чумакова. Ведущий архитектор студии – Тамара Рынкова.
— Рузаль Габбасович, в 1995 г. студия «Дарлин» начиналась именно с интерьерного дизайна. Сегодня среди направлений деятельности – и строительство, и реконструкция, и даже наружная реклама. С какой целью создавались и развивались профильные направления?
— Мы, действительно, начинали свою деятельность с проектирования и реализации интерьерного дизайна, однако ровно через год после открытия у нас появилось свое строительное и отделочное направление. На это решение повлияли два момента. Во-первых, появился заказчик, который заказал нам проект и строительство коттеджа. Мы попробовали, получилось неплохо. Во-вторых, не устраивала ситуация с наемными бригадами строителей и отделочников, которые работали по нашим дизайн-проектам. Бригады были неуправляемыми, не адекватными тому уровню качества, на которое рассчитывали заказчик и мы. Я подумал, что нужно создавать такую структуру, которую можно было бы контролировать на всех стадиях реализации проекта, обеспечивая такое качество работ, которое необходимо нам. Так у нас появился строительный отдел – прорабы, снабженцы, свои бригады, требования, сроки, контроль. Это очень удобно. Архитектор и прораб, которые ведут проект в одной фирме, общаются ежедневно, вместе решают много вопросов, выезжают на объект, понимают друг друга, работают оперативно и мобильно.
К тому же, стройка дает дополнительные доходы, без которых было бы сложнее держаться на рынке, если заниматься только интерьерным дизайном. Новосибирский интерьерный рынок очень насыщен дизайнерами и архитекторами. Конечно, существуют разные ниши по цене, качеству, уровню идей, но заниматься только интерьерным дизайном не всегда рентабельно. Почему-то заказчики проще расстаются с деньгами, когда речь идет о строительстве, а не только о проектировании и дизайне. Считается, что мысли, идеи человека, воплощенные в проекте, не могут дорого стоить. А вот за кирпич, крышу, окна, отопление заплатить просто необходимо. Поэтому многие архитекторы и занимаются стройкой, светом, мебелью, продажами, чтобы иметь возможность свободно заниматься интеллектуальным трудом и творчеством.
— Чем обосновано направление наружной рекламы в «Дарлине»?
— Интересом, спросом, рентабельностью. Мы не занимаемся щитовой наружной рекламой, а только архитектурными формами в рекламе. В основном, это световая реклама, фасады и оформление входов.
В начале 90-х годов я сам занимался наружной рекламой, поскольку ни архитектуры, ни интерьерного дизайна в городе практически не было. Но когда появился спрос на интерьеры, я стал заниматься именно ими. Это гораздо интереснее наружной рекламы.
— Почему интерьерным дизайном заниматься интереснее, чем наружной рекламой?
— Потому что уровень наружной рекламы в городе очень низкий. В основном, это щиты, за которыми прячутся здания. Наружной рекламой интересно заниматься, если она соприкасается с архитектурой малых форм. Есть отдельные объекты, которые представляют интерес. Например, на Красном проспекте возле офиса «Жилфонда» стелла в виде ключей на постаменте. Но таких примеров очень мало. Между тем, наружная реклама основана на ярком впечатлении, которое она оказывает на потенциального покупателя. Будучи в Хельсинки, я обратил внимание, что щитовой рекламы, как у нас, там практически нет ни на домах, ни вдоль дорог. Вместо этого светящиеся буквы с названиями магазинов, банков, гостиниц и отдельно стоящие на тротуарных дорожках небольшие светящиеся короба. Финская реклама, как и архитектура, не очень замысловатая, но очень добротная, простая и лаконичная.
Работать с интерьерами интереснее, потому что здесь ставятся более сложные задачи. Создание среды – интеллектуальный и очень творческий труд.
— Что определяет успешные отношения с заказчиком?
— В работе с заказчиком главное психологическая совместимость и совпадение вкусов. Мы смотрим, совпадаем мы с заказчиком или нет. Первое время работали со всеми, приходилось себя ломать и многое терпеть. Теперь и мы выбираем заказчиков, а не только они нас. Существует три фактора, которые позволяют работать продуктивно: доверие нам как профессионалам, финансовые возможности клиентов и совпадение наших вкусов. Мы стараемся работать с теми, для кого вопрос качества приоритетнее вопроса цены.
— Сложился ли в Новосибирске рынок объемного архитектурного проектирования?
— Он сейчас активно развивается, появилось много заказов. Например, на коттеджи. Но получается так, что в настоящее время архитектурный рынок свободен, в основном, в секторе коттеджного и малоэтажного строительства. Очень непросто получить заказ на серьезный объект городского значения, даже от частного инвестора. У нас нет конкурсной системы на получение заказов по объемам. Как-то так сложилось, что все уже распределено. В определенных районах работают определенные архитекторы. Застройщикам их если не навязывают, то настоятельно рекомендуют. Я знаю, что в Новосибирске много талантливых архитекторов, которые могли бы создавать хорошую архитектуру. Однако не все из них востребованы.
Получить заказ на частную малоэтажную архитектуру гораздо проще. Частный клиент не завязан на каких-то серьезных разрешительных вещах. Но здесь возникает другая проблема – клиенты не всегда разборчивы в подборе архитектора, поэтому часто реализуются достаточно спорные решения.
В интерьерах ситуация иная. Это направление развито больше, заказчики легче воспринимают новые решения. С другой стороны, поскольку в частном строительстве образ здания формирует не конструктор, а заказчик и архитектор, здесь появляется возможность создания действительно интересных зданий. Тем более, что сегодня на рынке много разнообразных материалов, которые дают возможность создавать современную архитектуру. Например, один из коттеджей мы строим из клееного бруса Новосибирск. Это новый материал, производится в Новосибирске, он легок в укладке, поверхность материала позволяет оставить внутреннюю сторону бруса в интерьере. Для заказчика это хоть какая-то возможность экономии в средствах на интерьер. В Новосибирске домов из такого бруса пока мало, но мне кажется, что это одна из возможностей создавать новую хорошую архитектуру.
— Что такое хорошая архитектура?
— Интересная, необычная, своеобразная и вместе с тем уместная, вписывающаяся в существующий архитектурный контекст. В Новосибирске ее мало. Очень печальна ситуация с точечной застройкой. Если бы в городе прислушивались к архитекторам, картину можно было бы изменить. Но на это должны быть готовы и инвесторы. Как правило, они стараются экономить, на архитектуре в том числе. А хорошая архитектура, нестандартные приемы стоят дороже обычных. Потратив на архитектуру, в итоге вырастет стоимость квадратного метра. Надо ли это инвестору, который строит здание на продажу квадратных метров? Постепенно ситуация меняется к лучшему, однако жаль, что идет застройка свободных мест зданиями с очень рядовой архитектурой.
— Вернемся к дизайну. С помощью чего можно создавать уникальные интерьеры, которые, по сути, все равно выполняются в рамках существующих стилей – с узнаваемыми приемами и элементами?
— С помощью новых материалов, сочетания фактур, цвета и нестандартных решений. Сейчас нет проблем ни с материалами, ни с оборудованием, ни с освещением. Постоянно появляются новые материалы, технологии, оборудование. Можно творить и творить. Если раньше приходилось самим придумывать разные виды штукатурок, гвоздями процарапывать рисунок, то сейчас решаются более серьезные задачи, связанные с уместностью использования материалов, вписывания их в стилистику интерьера и создания оригинальных комбинаций.
— У вашей студии существуют какие-то стилистические пристрастия?
— Это что-то среднее между модерном и минимализмом в дизайне. Однако, не так часто приходится выполнять интерьеры в этом стиле. У нас много работ по классике. Этот выбор диктуют заказчики. Мы стараемся делать не «тяжелую» классику, а более упрощенную, стилизованную.
— У студии «Дарлин» есть профессиональные мечты?
— В последнее время мы делаем много жилья и офисов. У архитекторов есть желание спроектировать общественное заведение типа бара, клуба, ресторана. Почему бы, например, не сделать общественное заведение по интересам, куда можно прийти, и за обедом или ужином пообщаться на профессиональные темы, например, архитекторам, банкирам, страховщикам. Я знаю, что в Англии много клубов именно по интересам. У нас этого практически нет.